Ко Дню рождения ЧДнФ
Этот парень, он сам из Серпухова.
Рос он в интеллигентной семье инженеров-конструкторов. В люльке карточные домики собирал, а букварь заграничный на «Капитал» обменял — уж больно ему строить хотелось. А когда в пятый класс перешел, веришь, нет — с катушек слетел. Стал самодеятельностью заниматься: то стенгазету рисует, то Гамлета ставит. Сам себе режиссирует, сам себе показывает. Мамка его чуть ли не плакала: сын в школу не ходит, целый день искусствами занимается. Так он до конца школы проучился. Били его, конечно, но несильно. Как-то проверка приехала из гороно, смотреть по правилам ли школьники учебу учат. Завучи попрятались все, ну и пришлось этому парню за все отвечать: и песню спел, и перфоманс сыграл. Так он ревизорам понравился, что школе аж кубок дали.
В конце нулевых в Одессу переехал, там с армянами театр открыл. Репертуар у них знатный был: от «Царя Эдипа» до «Базилио». Актеров по всему городу набирали, даже каких-то петербургских пригласили, но там кум Серёги помог. Потом парень этот то ли с мафией что-то не поделил, то ли с армянами разругался, пришлось ему в общем в Татарию бежать. А татары его за своего так и приняли: научили конину готовить и поставили в уголке на рынке глобусами торговать. Пока глобусами торговал — всю географию выучил. Года два он там что-то барыжил, фокусы подпольно показывал, анекдоты на их языке рассказывал, а потом тяпнул все глобусы и отправился в кругосветку. Много где побывал, даже газеты серпуховские писали, как он Ла-Манш пешком перешел.
Где-то в Мексике в итоге шалаш купил и жить там остался. Там же кандидатскую защитил по географии — про Мексиканскую Магнитную косу написал (ММК в народе). Сейчас, говорят, шашлычку открыл, а по вечерам в ней стихи мексиканцам читает.
Ну, пьет, конечно.
Эта девчонка, она из Серпухова сама.
Было время, когда ее весь город боялся, была она тогда предводительницей ОПГ «Рукава из папье-маше». В девяностые эта компания алкоголь из Европы контрабандой возила — а по документам как бальзам «Звездочка» оформляли. Слава о них распространилась на деревни к Серпухову ближайшие. А еще случай один был: везли как-то из Таллина партию бальзама. Но в прицепе перевозчика весь товар разбился, а тот и не заметил даже. Так его по следу сладкому и отследили. Дело, конечно, замяли, но после этого они с бальзамом не связывались, даже в медицинских целях — на рынки переключились.
Рынков в Серпухове немного, а книжный — самый прибыльный. Пошла эта девчонка с орлами своими на него как-то — с известной миссией. И вот чемоданчик почти наполнили, как вдруг видит она на прилавке с эзотерикой собрание сочинений Толстого в двенадцати томах. Только книг там одиннадцать всего: вот же ж феномены в наших землях бывают.
— Отец, куда книгу дел? — а тот и извиняться кинулся, мол, не виноват — один дубликат остался, да и тот в Лувре, под Моной Лизой. Готов стульями доплатить.
Не стала девчонка на мужика сердиться, забрала, что было, и пошла читать. А ведь известно, чтение — это как семечки лузгать: начать легко, а остановиться трудно. Эти одиннадцать томов она за неделю прочитала и начала думать, где бы двенадцатый достать. О делах мафии своей и думать перестала. Оставила их одних, а сама в Ясную поляну уехала. Домик в километре от нее отстроила, козу завела, письма Толстого перечитывает. И ему ответы посылает.
Ну, пьет, конечно.
Эта девчонка, она тоже сама из Серпухова.
Родители ее из разных стран сувениры любили привозить. Но так как они дальше Египта не выезжали, то все серванты были пирамидами и берестяными грамотами заставлены. Еще кот у них лысый жил Федя — ну прям не квартира, а саркофаг. Настолько она в детстве Египтом прониклась, что из песочницы во дворе не вылезала. Лепила пирамидки и фигуры всякие на манер Джакометти и Гвидона Вишневского.
Классе в седьмом даже язык египетский учить пыталась, но тяжело пошло дело: в Серпухове всего один мужик этот язык знал, да и тот в физрука переквалифицировался. Пришлось ей самой по дореволюционным книжкам коптскому учиться. А когда паспорт получать ходила — так скандал устроила, что имя записали на русском. Пишите, говорит, его так: птичка, нога, глаз, треугольник.
После школы ей в голову взбрело построить первую пирамиду египетскую в России. Конечно же в Серпухове родном, тут народ падкий на такие дела. Начала она с людей на это дело деньги собирать, а те почему-то так идеей загорелись, что аж машины и телевизоры продавать начали, чтобы в пирамиду вложиться. Полгода эти сборы длились, а пирамидой даже не пахло. Начали подозревать, что что-то неладно, ринулись к ней домой, а там Федя один сидит в золотой цепочке и с запиской в зубах. Разобрать записку правда не смогли. Не по нашему написано было, но вроде бы в Америке теперь живет. «Египетские ночи» дописывает.
Ну, пьет, конечно.
Девчонка эта, она сама из Серпухова.
Каждое лето к деду на дачу под Серпуховом ездила, где тот вишневый сад держал — напротив грядок с кабачками. Вишни урожай был большой всегда — такой, что дед настойкой промышлял. А девчонка эта этикетки «Бордо» карандашами рисовала, на бутылки клеила. Дело у них хорошо пошло, город весь на настойку подсел — даже в Вишнехов его переименовать хотели. Через год дед куда-то пропал, но остались деньги и самогонный аппарат. Стала она сама потихоньку дела вести.
Лет в пятнадцать в Серпухове рюмочную свою открыла, «Канал Грибоедова», кажется, называлась. К ней там поэты приходили всякие. Они буянили, конечно, но прилично — без конфузов. А спустя полгода письмецо из суда пришло непонятное: вы, мол, гражданочка, название украли — отвечать по закону положено, теперь уж вы правоспособная будете. Дело вот в чем: чебуречная одна из Ленинграда на нее жалобу в Верховный суд подала. Суд, девчонка, конечно, проиграла. Серёга адвоката прислал, но тот какой-то болезненный оказался: только в зал суда вошел, сразу в обморок упал. Так и пришлось поменять одну букву в названии. Но прихожан в рюмочной от этого еще больше стало.
Работала она себе, столы протирала, пока не пришел как-то парень — из серпуховских фанатов Юрия Рытхеу. Голову вскружил своим итальянским и увез утром ранним. Где она сейчас, толком никто не знает, но поговаривают, что на Чукотке оленей разводит, да клюкву в сахаре производит.
Ну, пьет, конечно.
Эта девчонка, короче, она сама из Серпухова.
Только — веришь, нет? — по матери столбовая дворянка. Как настала очередь рабочих страной управлять, династия ее в Америку первым же пароходом отправилась. Пожили они там — фермой обзавелись, кукурузу и кактусы на ней растили. А потом как прознали, что на родине галстуки красные упразднили, так выдвинулись сразу. На попутках кое-как добрались до Серпухова, где у них именьице было. А его давно уже под дачи порезали и патисонами засадили. Они ж с собой пиджаков малиновых и жвачек «Стиморол» прихватили, так на них себе две сотки и выменяли. Там эта девчонка и родилась.
А у нее-то способности прабабки на родной земле проявились: то она ковер глазами подожжет, то чашки фарфоровые силой мысли двигает. Сосед как увидел, так в телевиденье позвонил. Ею там очень заинтересовались — позвали сниматься в «Фабрике звезд» и в рекламе кошачьей мяты. После съемок этих дурманных она в Останкино двери частенько путала: званой гостьей на передачу «Пока все дома» наведывалась, а один раз и кастинг дублеров в «Намедни» выиграла случайно. Так она там несколько лет и проработала.
Потом, как чистки начались — мол, скучно людям три года подряд смотреть, как фарфор по столу сам по себе маячит — фабрику ее закрыли вместе с другими заводами. Но с телевидения девчонку не выгнали, уж больно к ней все привыкли.
Теперь она буквы на «Поле чудес» открывает и учится в университете на химика-технолога. По вечерам в съемной комнате на Проспекте Мира конспекты про киноварь и драгоценные металлы пишет, а бульоны варит на лимонаде «Байкал».
Ну, пьет, конечно.
Это девчонка сама не из Серпухова.
Она в другом городе родилась, на земле немецкой. Но когда ей два месяца было, ее в Серпухов перевезли, так что и ее серпуховской считать можно.
И такая петрушка с ней приключилась — болезнь у нее обнаружилась, «Проблемный гравитационоз» называется. Таких случаев только два во всем мире: в Индии у йога какого-то и у нас. Проявляется эта зараза в том, что ты постоянно в невесомость впадаешь. Сидишь, например, задремал маленько, раз — и в воздухе завис, ногами побалтываешь. На работу и на почте брать отказывались. Как справку ее увидели, завопили:
— Так вас за веревочку привязывать нужно, чтоб не улетали! А письма как тогда раздавать?
А она:
— Так пусть за веревочку меня кто-нибудь держит.
А ей:
— Это нам, что ли, двоих на одну должность нанимать? Нет уж, дудки!
Короче, не складывалось у нее с работой. Ее в музей краеведческий хотели поставить, рядом с бюстом Дедала. Но потом тоже передумали. Она ж к потолку подлетает постоянно, а посетители головы задирать будут — шеи поломают еще. А в клетку определять не по людски как-то.
И вот летала она себе в печали по Серпухову, пилотам в иллюминаторы постукивала, чтоб настроение себе и пассажирам поднять. И заметила, что ей на встречу тоже летит кто-то. Приглянулась — индус тот! Ну, с такой же болячкой! Оказывается, его на обследование привезли сюда. Но сбежал он, не понравилось в пробирки плеваться.
Сошлись они в небе и решили весь мир облететь по маршруту Юрия Гагарина. А чтоб не подстрелил никто — для них визы специальные сделали. Со свободным пересечением воздушных границ. Так и летает она по свету с индусом, йоге обучается, а в свободное время спутником подрабатывает.
Ну, пьет, конечно.
Эта девчонка, она сама в общем из Серпухова.
В конце нулевых в первую туристическую фирму устроилась, когда в Серпухове одни парикмахерские заведения и похоронные агентства расцветали. Путевки она, конечно, хорошие подбирала, ей за это подарки люди привозили — электрическую лейку, пресс-папье из рельсы, кусок арабской свинины. А один раз из Москвы яйцо фаберже привезли, но оно краденое оказалось. Через неделю люди с чемоданчиками приехали, вернуть попросили.
Работала она так долго, в отпуске не была ни разу. Но вот под новый год решила по Золотому кольцу поехать. Устроилась с бабушками знакомыми в автобусе и поехала на монастыри смотреть. Под Владимиром у экскурсовода живот скрутило, так девчушка эта в свои руки дело взяла. Бабулям каждую церковь показала, с каждой клумбой сфотографировала.
Но как Успенский собор увидела — фотоаппарат из рук выронила. И так она на купола засмотрелась, что не заметила, как автобус уехал. Бабулькам с такософона позвонила, а они уже до Сызрани домчали. Но старушки навалились все с печали на одну сторону автобуса, развернули его и обратно поехали.
Девчонка эта на одном месте усидеть не смогла — так и дошла до главной площади. А там концерт был в честь именин мэра. Из артистов, правда, только «Чай вдвоем» пригласили, уж очень они мэру нравились. Заставлял он их «Арам-зам-зам» по двадцать раз петь. Решила девчонка артистов спасти. Салют раньше времени запустила — мэр отвлекся, так она со сцены «Чай вдвоем» и увела. Упросили артисты эту девчонку с собой их увезти. Тут и бабки как раз на автобусе обратно подъехали. Вместе они по Золотому кольцу стали кататься, в каждом городе концерты давать.
И так они сдружились, что до Серпухова не смогли доехать. Обосновались всей шайкой-лейкой в Гусь-Хрустальном. Музыканты тоже на пенсию ушли — хор старушек организовали, полные залы собирают. А девчонка теперь их диски продает — славянский поп-рок. Обложки сама сочиняет.
Ну, пьет, конечно.
Девчонка эта, разумеется, из Серпухова.
В газетном киоске работала, сплетни продавала про певцов и фигуристов. А потом встретила мужика, Вениамином звали. Обещал он ей Париж показать. А она, дурочка, поверила. Французский усиленно начала учить — «же не манс пасижур», «трабле де ля тет». Береты из скатерти фамильной пошила, на каждую вышку электропередач поднимается — Эйфелева, мол, башня. А Веничка смотрел на нее, смеялся, но виду не подавал. Гулять водил в парк, курасаны дарил со сгущенкою.
В Париж он ее на машине повез, дешевле, говорит. А девчонка эта так после уроков французского уморилась, что всю дорогу проспала. Просыпается — вывеска «Париж» и башня стоит какая-то даже. Но если присмотреться — буквы-то не французские, а наши, нормальные. Оказывается, село это такое в Челябинской области.
Обидно ей стало. Она со злости парня толкнула, да так сильно, что он в лужу упал. Грипп подхватил, а в Париже простудами не болеют — пришлось до Челябинска на скорой везти. Ее в машину, конечно, не пустили. Говорят, гражданочка, не положено, вы ему даже не сестра. Так в Париже она и осталась. Школу потом открыла в бывшем деревенском клубе, ведет занятия по французскому и мазурке.
Ну, пьет, конечно.
Девчонка эта, ну, из Серпухова.
С самого детства ее на всех утренниках Снегурочкой ставили, остальные девочки-снежинки на подтанцовках были. Родители, однако, у нее строгие были, зазнаваться не давали. Красота красотой, говорят, но работать-то руки будут.
Поэтому она в училище поступила, на парикмахера-гедониста. Там-то она конкурс и выиграла, «Майская Серпуховчанка», кажется, назывался. И дали ей в приз ящик антоновских яблок и путевку в санаторий под Павловском (на тренировки перед «Мисс Вселенная»). Утром — уроки программной инженерии, вечером — сборка автомата на время. Тхэквондо, введение в маркетинг, курсы древнеарамейского — в общем, все то, что будет на самом главном отборе. Она сначала девочкой прилежной была, в платочек сморкалась, а потом так надоело ей это — жуть! Девчонок собрала недовольных и забунтовала против всех конкурсов:
— Долой все отборы и состязания!
В Павловске сперва испугались и даже занятия в школах отменили, а то ведь экзамены, считай, смотрины. Девчонка эта впереди всех шагала. Ее на броневик хотели поставить, но их как назло все в Москву увезли.
Забеспокоились люди в пиджаках, решили хитростью порядок устанавливать. Прилетел к толпе самый важный дядька с портфелем и давай цветы раздавать. Вы, говорит, победили в конкурсе восстаний, вам всем грамота полагается. И так это людей обрадовало, что все разбежались по домам хвастаться. А девчонка неглупой была, смекнула, что он так специально сказал. Да уже поздно было.
Она потом с этим дядькой поговорила, он ее работать к себе позвал, мероприятия разные организовывать. Уж очень хорошо она людей могла собрать. Так и улетели вместе в столицу. Работает она теперь в тайной организации, но Снегурочек все равно по привычке играет.
Ну, пьет, конечно.
Ну, про эту девчонку все знают, что она из Серпухова.
Тетка у нее бухгалтершей в местном гастрономе была, она ее и воспитывала. В детстве девчонку Симбой прозвали, потому что дядя ее отца грохнул. Тетка ее с собой на работу таскала, только та ходить научилась. Поэтому девчонка эта с гастроэкономикой на дружеской ноге с пеленок была. Таблицу умножения раньше азбуки выучила — вместе с правилами судоку.
Когда в девятый класс перешла, в школу приказ спустили — одного ученика в Румынию отправить. Говорят, обмен интернациональный. Занавес железный за Петром залатать надо — поддувает. А паек-то и довольство вместе с приказом не прислали, пусть науки юношей и питают. Долго не думали, девчонку эту выбрали. Тетка из магазина провизии набрала и с поставщиками мамалыги на чужбину отправила.
Через год вернулась девчонка и прям сама не своя стала. Соседи на рынке пошептывались: «Нюрку-то нашу подменили…». Культура басурманская воздействовала. С виду-то будто образумилась, но русский вовсе забыла — на языке программирования разговаривает. Режим новый себе установила. По строгости, как коммунистический: спит по три часа в сутки, хычинами питается, остальное время в карьерном росте упражняется.
Так и прожила две пятилетки. Веришь, нет — шла она однажды мимо храма православного и в люк провалилась. А юрисдикция церковная и под землю распространяется. Смыла водица святая с нее весь налет иноземный, будто она ото сна пробудилась. Девчонка-то пока не в себе была в Принстон поступила, новую википедию придумала. Смотрит она по сторонам — а вокруг ни деревца серпуховского, ни автомата с ситро. Ужаснулась жизни новой, матрас надула и вплавь через Атлантику до самого Серпухова пустилась.
Добралась она до своей квартирки, а там Серёга поселился: на балконе рыбу сушит, в ванной фотолабораторию соорудил. Тетка твоя, говорит, жива, но в соседний город переехала. Там филиал гастронома ее открыли. Живут они теперь с Серёгой вместе, хронику серпуховскую пишут.
Ну, пьют, конечно.
ММ, АН, ЕТ
7 марта 2020 г.